Глаза заступает чёрная пелена, рука сама заносится для удара, но я ее не бью. В животе что-то очень больно кольнуло и мне стоило много усилий скрыть это от любознательного балласта.

– Слышь ты, – шепчу, чувствуя, как все ещё кружится голова от боли, – проваливай.

Испуганная пигалица состроила недовольную моську, собираясь что-то мне ответить, но не смогла. Чебурек вжался в стенку и поднял дыбом шерсть, не сводя с меня взгляда. Ну их всех к чёрту! Надо просто достать деньги и уехать отсюда, далеко-далеко.

***

Как же мне не хватает моей силы, как воздуха. Одного удара хватило бы, чтобы эту букашку раздавить! Один удар, и я бы разнесла ее в пух и прах, за всю ту дрянь, что вырвалась из ее такого «идеального», как и она сама, рта. Дочь графа, сестра советника короля… Да какая разница кто она такая, если мы уже по другую сторону закона? Скоро она поймет, что жизнь устроена иначе, чем ей казалось. Скоро ее опустят с небес на землю, жаль только это буду не я.Живот болит, боль не отпускает. Вдруг что-то с ребёнком случилось? А все эта чёртова Серафима с золотой ложкой в попе! Я совсем забыла о том, что силы нет. Видимо снова почти высвободила ауру моего папочки, за что и расплачиваюсь сейчас. Только бы с крошкой все было хорошо! Я конечно не специалист в анатомии великанов, но, похоже, наша сила как-то вредит ребенку. Как по-другому объяснить, почему она исчезла? Каждый раз, используя ее, я приносила вред своей крохе, моей маленькой доченьке. Час от часу не легче, и что теперь с этим делать?

Если нет силы, есть хотя бы деньги. На домик в горах и на то, чтобы уехать из столицы, нужны деньги, а значит, их нужно достать. Один из своих тайников открыть, или даже все обчистить, я же не планирую сюда возвращаться. А почему бы нет? Зачем мне сюда возвращаться? Меня ничего не держит. Куплю себе замок в горах, буду жить тихо и в свое удовольствие. Я заслужила быть счастливой и жить беззаботно, а моя крошка тем более.

В груди ноет сердце, но эта боль, точно капля в море, по сравнению с болью в животе. Дела мои плохи, перед глазами все плывёт, но я упрямо иду к своей цели. Осталось совсем немного: через мост перейти и через дорогу будет училище зельвеваров. Уже недалеко, но голова так сильно кружится, боль не дает даже думать, не то, что идти. Делаю шаг и чуть не падаю, еле успев, хватаюсь за перила моста, при этом тяжело дыша. Ну же, ещё немного! Вот уже видно с моста общежитие и машины тайной полиции возле него. Полицаи в парадной темной форме выносят сундуки и мешки с моим честно награбленным добром.

Твою же мать! Как они нашли мои тайники? Кто меня сдал-то? О большинстве даже Пенелопа не знала!

Моё золотишко, блестящие цацки, драгоценности, серебряные ложечки, заколки, брошки, позолоченные дверные ручки и даже каблуки от туфель Тамары! Все, абсолютно все выносят! Крик боли и отчаянья вырывается из моего рта вместе с матом, и возникает справедливое желание пойти вернуть честно награбленное. Возле входа остановилась ещё одна машина, она закрыла мне обзор на родное добро, чем конкретно взбесила. Пробежала несколько метров по мосту и остановилась, чувствуя, что ещё шаг и просто упаду. Из машины вышел какой-то высокий и худощавый парень. Знакомый парадный китель, позолоченные нашивки, темная шевелюра.

Это он, я так хотела увидеть его снова! Ноги не держат, падаю на колени, хватаюсь руками за поручень и не могу оторвать взгляд от того, кто до сих пор владеет моим сердцем. По телу идут мурашки, судорожно глотаю воздух, чувствуя непреодолимое желание бежать к нему. Сделать все, только бы снова увидеть его, обнять, почувствовать теплоту его кожи, звук его голоса и забыть, что сама поставила точку в нашей истории. Судорожно вдыхаю, ум откуда-то издалека кричит: «Не делай этого!!!», но его почти не слышно за грохотом влюблённого сердца. Поднимаюсь, хватаясь за поручень, только для того, чтобы снова упасть на колени. Боль в животе невыносима, даже больнее чем, когда была в том проклятом подвале. Голова кружится, кажется, что вся жизнь из меня вытекает, даже не так, будто ее что-то из меня высасывает. Девочка, моя доченька, что с ней? Она в порядке?

– Эй, ты чего? – слышу голос своей обузы.

Она падает на колени возле меня, смотрит с жалостью, точно на слабое животное, отчего и выворачивает. Как-то резко вместо того, чтобы помочь мне она заваливается на бок, так же как и я, хватаясь за живот.

– Это булочки, чертовы булочки! Не зря я чувствовала, что они слишком вкусные! Отравил нас чёртов повар! Ну, я к нему вернусь, Вальтер его в лягушку превратит, как и моего бывшего! За все получит!

Она причитала и каталась по грязной земле рядышком, но я и слова сказать в ответ не могла. Мне даже показалось, что чем ей становилось хуже, тем лучше было мне. Боль отступила, и я даже смогла начать спокойно дышать.

– Ты какого чёрта пошла за мной?! – ору на нее, толкая в плечо, и отползаю подальше.

Серафима натужно стонет, затем тоже садится, недовольно поджимая губы. Чебурек прячется за нее, виляя пушистым хвостом. Балласт гордо расправил плечи, поднял подбородок и поджал губы.

– Ну? – приподнимаю бровь, не скрывая иронии.

– Это все твоя вина! – выдало это чудо, поднявшись на ноги и для пущего эффекта тыкая в меня пальцем. – Если бы не ты, я бы сидела в камере, а не обручилась с мерзким эльфом!

– Нальнар довольно привлекательный, а не мерзкий, – улыбаюсь, продолжая сидеть на грязной земле. – К тому же ты уже успешно овдовела, так что можешь сказать спасибо.

– Тебе? – резко выкрикнула она. – За что?

– Тебя бы совсем скоро казнили, за предательство страны, – спускаю ее с небес на землю.

– Никто бы меня не казнил! Вальтер никогда бы не убил короля, и тем более не пошёл бы против своей страны! Совсем скоро всё бы прояснилось, я в этом уверена. К тому же Игнаришнарчик меня любит, и никогда бы не поступил так со мной! А вот с той, что пыталась убить его, ещё как поступил бы!

Ей не стоило этого говорить, вскакиваю на ноги так быстро, что перед глазами мельтешат мушки.

– Не смей его так называть! – кричу, цепляясь руками за ее шею, чтобы не упасть.

– А что ты мне сделаешь? – смеется мерзавка, словно не замечая моих рук на своей шее.

Сжимаю ее шейку сильнее, желая причинить ей боль, такую же, как и она причиняет мне своими погаными словами. Она вырывается из моего захвата слишком легко. Смотрит на меня снисходительно и высокомерно, как когда-то смотрели воспитатели в детдоме. Для нее я низшая форма жизни, нечто мерзкое и непотребное, которое и убить не жалко. Как же давно на меня никто не смел так смотреть.

– Знаешь, а я ведь скоро верну себе и магию, и богатство, и Игнаришнарчика, а ты так и останешься, как раньше, ничем и никем, просто грязью под моими ногами.

Перед глазами темнота, будь я при своей силе, она бы уже давно была мертва, но эта поганка жива и продолжает бесить меня. Интересно, а если я ее с моста сброшу, мне станет легче? Может проверить? От этой мысли становится легче, улыбаюсь почти радушно, от чего будущая рыбка испугано отступает назад.

– Может я сейчас никто и всегда была никем, но сейчас ты тоже никто, – улыбаюсь, с предвкушением наступая. – Никто не заметит, если ты пропадешь…

Скалюсь, как настоящий некромант, она отступает назад и чуть не падает на перепуганного Чебурека. Какая же жалкая она все-таки. Пытается звать на помощь, суетится, говорит, что проклянёт меня, а я смеюсь, потому знаю, хуже быть, чем сейчас, мне уже не может.

– Так, стой! – выкрикивает она резко. – У меня есть деньги! Я дам тебе денег!

– Денег? – недоверчиво прищуриваюсь.

– Да много денег, – сопит она, слегка успокоившись, – не здесь, в банке, в хранилище семьи.

Смеюсь, знаю я, о каком хранилище она говорит. Как-то раз мы с Ваней хотели ограбить эти хранилища, но там повсюду магическая защита, даже взяв банк магическою защиту не пройти.

– Ты вообще в курсе, что нас ищут полицаи и комиссары всего города? – прищуриваюсь, глядя на нее.